Поселок был нелюбимого мною типа: от деревни ушел, до города не добрался. Весь он состоял из сотни бревенчатых двухэтажных домиков, похожих друг на друга как близнецы. Только в центре, вдоль разбитой тракторами грязной площади, поднимались три каменных здания – клуб, магазин, контора леспромхоза.

Ваня, Василий и я, как обычно, вместе, выкатившись на берег, обошли поселок, поняли, что смотреть здесь не на что, и двинулись было обратно к пристани. Однако на суда возвращаться не хотелось, и мы уселись покурить над обрывом за длиннейшим узким штабелем бревен, сложенных вдоль берега всего в нескольких метрах от края обрыва.

Но только расположились, как из-за штабеля, со стороны поселка, раздался торопливый топот. Было что-то тревожное в этом звуке, будто человек убегал от погони. Разглядеть бежавшего не удалось – пока я поднимался и шел, он уже скрылся в редком леске, по которому пролегала тропинка, спускавшаяся к пристани. Однако из-за бревен снова слышался топот. Я двинулся к тому краю штабеля, что обращен к поселку – до него было всего десяток шагов. Топот надвигался прямо на меня, а когда я выглянул из-за бревен, то чуть не столкнулся со старпомом, вылетевшим из-за угла штабеля. Он кинулся к лесочку, петляя пьяными зигзагами. Но и десятка метров не пробежал, как споткнулся о камень и упал. Вдоль бревен снова грохали шаги и слышно было улюлюканье. Осторожно выглянув из-за угла, я разглядел человека, гнавшегося за Халиным. Когда он подбежал ближе, я увидел, как что-то сверкнуло в его руке.

Нож! Я понял это мгновенно и тут же ясно представил, что нужно делать. Бежавший не видел меня, оттого положение мое было выгодным. Как только он домчался до угла, я выставил ногу и точно подсек его. Пытаясь восстановить равновесие, он сделал несколько шагов, но упал, выронил нож и крепко заматерился. На шум выскочили Ваня и Василий. Они бросились было ко мне. Но из-за бревен снова раздавался сбивчивый топот нескольких пар ног.

– Туда! – крикнул я ребятам, показывая за угол штабеля. – Сам управлюсь!

Сколько времени мне потребовалось, чтоб это крикнуть? Секунда, не более. Но парню, которого я сшиб подножкой, этого оказалось достаточно, чтобы вскочить на ноги. Он пошел на меня, выставив вперед голову. «В живот целит!» – мелькнуло в мозгу. Я отскочил назад, спиной прижался к штабелю. Он шел на меня, низко наклонившись, свесив почти до земли руки. Только теперь я увидел его: малорослый, сухощавый, челочка на бок, яростно оскаленный рот. Он рванулся вперед, действительно пытаясь стукнуть меня головой в живот. Я прижался к штабелю и резко выставил вперед колено. Он успел чуть отклонить корпус влево и о колено не стукнулся, но тут я достал его кулаком. Въехал, кажется основательно – он отлетел метра на полтора. Я бросился на него, он увернулся от удара и, петляя, побежал от меня. Я за ним, он дважды ловко выскальзывал почти из рук. В силе он явно уступал мне, зато был куда ловчее, да и опыт в драках, видимо, имел немалый. Я не сразу сообразил, почему он не бежит к своим, а носится вокруг того места, где упал. И только когда заметил, что, отбежав от меня, он быстро и цепко оглядывает землю, понял: нож ищет. Я видел – когда парень упал, нож отскочил к краю обрыва. И теперь, гоняясь за парнем, я пытался не допустить его к этому месту. Но он, видимо, тоже сообразил, куда мог деться нож, и, снова вывернувшись, помчался по самой кромке обрыва. Вдруг он резко остановился и наклонился к земле. «Разогнется – смерть?» – мелькнуло в голове. Я нагнал его. «Не дать разогнуться!» – приказал я себе и сходу ударил его снизу ногой в голову. Туристский ботинок сорок четвертого размера бьет как кувалда. Он схватился левой рукой за лицо. А правая – я успел разглядеть – сжимала нож. Я двинул его второй раз ногой – кажется, попал в плечо и отскочил на шаг, чтобы броситься на него снова. Но он вдруг исчез.