Нечего и говорить, что теперь, когда потаенный смысл темы стал мне ясен, я схватился за нее обеими руками.

Уже вскоре мне стало понятно, что метод, которым шел Ренч да и я в самом начале работы – сопоставлять эту задачу с каждым из уже отработанных типов, – непродуктивен: при этом сопоставлении выявлялось лишь одно – специфичность задачи, которую я сразу не углядел. Того же, что объединяло ее с прежними типами, было мало, мысли здесь оказывалось не за что ухватиться.

Я решил зайти с тыла, покопаться в истории вопроса. И вот тут передо мною открылась совершенно неожиданная картина.

Лет пятнадцать назад Ренч разработал общие принципы подхода к широчайшему кругу социологических задач. Эта фундаментальная работа была переведена на многие языки и принесла Ренчу мировую славу. Работа действительно блестящая. Чтоб было понятно, о чем идет речь, прибегну к сопоставлению из военной области. Можно сказать, что Ренч вывел науку на плацдарм, с которого создавалась возможность в дальнейшем вести наступление на весьма большом участке фронта (скажем, шириной в сто километров), причем в условиях любой местности – в горах, лесах, пустынях, болотах, среди населенных пунктов, по озерам, рекам, каналам и так далее.

Однако социология в то время сама не готова была к такому массированному наступлению. То есть она не выдавала столь широкого диапазона проблем, которые бы требовали наступления по всему фронту. Задачи перед математикой ставились куда более узкие и частные. А если продолжать сопоставление со стратегией – требовалось наступление на участке шириной всего, скажем, в три километра, причем весь он представлял собою горный район.

Ренч без особого труда свел свою стратегию к наступлению в горной местности, детально ее отработал и развил, но сам не заметил, что в этом вполне законченном и хорошо работающем виде его концепция потеряла универсальность. Однако наступление произошло – узкая колонна совершила быстрый рейд по горам, увековечив тем самым именно «горную» часть теории.

В это время перед американскими математиками социологи выдвинули десяток проблем совершенно иного рода. Условно скажем – им нужно было совершить наступление в пустыне. Опираясь на общие установки Ренча, его плацдарм, американцы создали свой «пустынный» вариант стратегии и так же совершили прорыв узкой колонной.

На горный и пустынный вариант специфика местности наложила столь яркий отпечаток, что представление об общности идеи, лежавшей в их основе, совершенно исчезло. Даже сам Ренч перестал его замечать. Большая часть давнего плацдарма зарастала травой, а каждая колонна двигалась своим путем – одна по горам, другая по пустыне, не оглядываясь назад. И те и другие настолько привыкли к этой ситуации, что когда социология выдала задачу, которую можно было бы условно назвать одной из версий «болотного варианта», никто не подумал, что для ее решения нужно вернуться на исходный плацдарм Ренча. Каждый пытался ее атаковать, не отступая ни шагу, твердо стоя одни – на последнем достигнутом заснеженном пике, другие – на последнем бархане. Чтобы решить эту задачу своими методами, одна сторона невольно пыталась представить болото «частным случаем горного хребта», а другая – так же невольно «частным случаем лишенного воды района пустыни».

Вряд ли надо доказывать, что болото при любых допущениях, ни в каком отношении не похоже ни на то, ни на другое. Оттого-то и «горные» и «пустынные» закономерности здесь одинаково не действовали, математический аппарат работал вхолостую, а то и попросту выдавал одну абракадабру за другой.